Какое ваше первое воспоминание?

Это, наверное, звезды, потому что в принципе я всегда любила смотреть на звездное небо. Это во многом, наверное, определило впоследствии мою судьбу. Мне мама рассказывала всегда, что, когда я плакала ночью, меня выносили на улицу, и я, глядя на звезды, засыпала. Потом мне просто было интересно. осознанно помню, это то, что я в возрасте 10 лет осознанно взяла том физики и астрономии и начинала конспектировать. Причем я конспектировала законы Ньютона, не понимая их, но знаете, как мне потом мне это пригодилось. Оказывается, человеческая память, видимо, настолько все складирует, что вот те формулировки, которые были мною изучены тогда в 10 лет без осознавания материала, они потом всплывали во время обучения.


Какими были игрушки в вашем детстве?

Любимые игрушки у меня были куклы. Их было очень много, и я их всегда учила. Я помню для меня было самое большое вдохновение – это ставить оценки в журнал (смеется).


Как вы учились в школе?

Отличница, круглая отличница. У меня даже текущих четверок… это была редкость. Первую тройку, которую я получила – это было уже в институте – это была геометрия.


А какие предметы нравились? Сразу вот физика и астрономия?

Абсолютно точно. Это могу сказать и причем я уверена в том, что в жизни каждого человека вот искру зажигают обычно либо случайные люди, люби лекции, либо какая-то программа, либо что-то еще. Потому что в начальных классах – это был класс, наверное, второй – к нам пришёл одиннадцатиклассник, и он рассказывал о планетах. И мне почему-то запомнилась вот планета Венера, и как бы вот тогда щелчок какой-то произошел, и я начала заниматься астрономией, практически сразу.


Были ли у вас в школе какие-то традиции в то время?

В то время были традиции очень сильные. Я могу сказать, что традиции фактически не отличаются [от современных]. Отличается их окраска, и как они преподноситься эти традиции. У нас были организации октябрят, пионеры, комсомольцы. Мы жили классными коллективами, и, безусловно, мы как бы внутри очень сильно взаимодействовали. Среди нас были и двоечники, и отличники – мы помогали друг другу, занимались Тимуровской работой. И одно из ярких – мы собирали металлолом и макулатуру. Это мы делали очень часто, это было приурочено к каким-то датам, например, там 22 апреля, день рождения В.И. Ленина. У нас был обязательно субботник. Традиции были, ну как и сейчас: там выпускные вечера - все это тоже в традициях было.


Какие-то школьные правила, может быть, вам запомнились, или, может быть, не нравились?

Ну правила: мы носили школьную форму, но это нам не нравилось только в старших классах. У нас было военное дело, и мы носили рубашки хаки, но нам это очень нравилось. Я с тех пор собираю и разбираю автомат Калашникова с завязанными глазами на скорость, потому что раньше как бы изучалось это все очень подробно. Потом мне это пригодилось, потому что я стреляла из пистолета Макарова, когда у меня был кадетский класс. Это был первый кадетский класс в России, он был министерства юстиции – это когда я работал еще в Чебоксарах. И тогда... как бы показывала им мастер-класс.


Были ли тогда семейные традиции у вас?

Да, конечно. У нас семейные традиции были очень мощные: у нас, во-первых, велась родословная, то есть я знаю семь поколений. Ну традиции очень разные были. Понятно, что там выезжали вместе на море: у нас очень дружная семья была.


Может, как праздники справляли (традиционно)?

Да, как праздники отмечали. Любимым праздником, конечно, был Новый Год – мы переодевались, фактически, ходили по соседям. У нас была великолепная традиция, которую позже я перенесла, когда была классным руководителем, - мы ходили колядовали на рождество, пели колядки и собирали кто что даст, то есть как в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». И, конечно же, День победы (второй любимый праздник), 9 мая, это традиционно.


Может быть в октябре что-то?

Октябрьской революции день? Понимаете, тогда вот эти демонстрации, они был настолько позитивными, люди собирались все, веселились, пели песни. Меня папа водил на демонстрации, наверное, лет с пяти. Это демонстрации традиционно 1 мая и 7 ноября. Когда я начала учиться в институте, то нас специально отбирали, и мы выполняли спортивные упражнения. Это было все на позитиве большом. И люди хотели идти на демонстрацию. Я провела детство в шахтерском крае, я с Луганска, и у нас достаточно богато люди жили в то время: хорошо красиво одевались, были очень интеллигентными. Эти демонстрации превращались в демонстрации благосостояния, радости жизни, уверенности в завтрашнем дне.


Как поменялась ваша жизнь на рубеже 90-х и после распада СССР?

Дело в том, что я жена военнослужащего, мой муж – военный летчик, командир корабля. Жили мы далеко, в гарнизоне летном, далеком. Назывался он «Монгохто», позывные были «Каменный ручей». Находился он на краю фактически советского союза возле порта Совгавань, в тайге. Это Хабаровский край, Ванинский район. Даже была песня «Я помню этот Ванинский порт…». Там, естественно, жили политические ссыльные. Мы тоже жили среди ссыльных, потому что наш аэропорт поставил Сталин по непонятным причинам там. В общем, это был берег Тихого океана, и наши самолеты патрулировали непосредственно весь район Тихого океана. Одна из военных баз в то время у нас была Камрань, Вьетнам отдал Советскому Союзу свой полуостров за долги во Вьетнамской войне. У меня как раз муж вернулся только с Вьетнама после выполнения государственного задания, и нас застал развал Союза. Он сказался на нас достаточно сложно, потому что часть офицеров отказалась принимать присягу, потому что были убеждены, что присягу офицер принимает 1 раз в жизни. Поэтому нам пришлось уволиться из армии. Мы уволились фактически без льгот и выехали уже к месту жизни: мы оказались в Чувашии. Нам пока еще дали квартиры: это было такое время, когда военным давали последние квартиры, после этого уже сертификаты и так далее. Пришлось как-бы начинать жизнь заново. Это было сложное время, был Белый Дом занят, наши мужья сидели в боевых службах, в самолётах с фактически включенными двигателями и мы вообще не знали, за кого мы: за белых, за красных? Так что дальше как в «Свадьбе в Малиновке» - великолепный фильм. Он очень по теме сегодняшней: утром красные пришли, вечером белые. Фактически ситуация была вот примерно такая, то есть как бы наши мужья, как офицеры Советского Союза, должны были выполнять приказы, и поэтому они были в боевых службах. А мы находились «между небом и землёй».

Мы вот вспоминали вчера сидели - это было время, когда нам выдавали талоны; талоны у нас были на всё, вплоть до спичек. Время было достаточно тяжелое, напряженное, но, как ни удивительно, мы всё равно были счастливы. Наверное, потому что всегда, по крайней мере лично меня окружали люди резонансные со мной. Во все эти сложные моменты нужно оказаться среди людей, которые тебя чувствуют и так же может быть думают, как и ты. Обычно спасает в такие минуты общение, живое общение - это очень ценно.

Вот я могу ещё привести пример: у нас была удаленность гарнизона, поэтому, если приходил самолёт с чем-то, ну, например, привозили австралийскую кенгурятину, мы ели месяца два эту кенгурятину, потому что пришел самолет. А для того чтобы ты её купил, ты должен писаться в очереди: то есть ты где-то неделю ходишь «пишешься» - утром и вечером отмечаешься по номеркам. Это была живая очередь: ты должен был отмечаться, что ты стоишь в ней. Если ты не пришёл, значит ты вышел из очереди.

Потом в то время мы, как семьи военнослужащих, летали (на самолетах) по справкам: сейчас это вот удивительно, но я со своими детьми приходила на московский аэродром - правда мне пришлось приехать на военный аэродром в Монино - и у меня было всего лишь справка, что я жена военнослужащего и со мной дети.


Как вы выбирали ВУЗ и специальность или сразу была уверенность куда и на какую специальность идти?

Нет, ВУЗ я выбирала очень сложно, потому что в то время поступить в МГУ можно было только имея золотую медаль, а серебряных не было: были только золотые медали. А мне медаль не дали, и вот это в принципе было первое мое противоречие с существующим режимом (СССР), потому что я писала сочинение на свободную тему, а мне говорили учителя: «Не пиши свободную тему – тебя зарежут». Ну так и получилось. Я писала свободную тему, тема была о комсомоле, что-то там не так пошло, - но в общем факт тот, что мне за содержательную часть поставили четверку. Хотя в аттестат потом вывели 5, но золотой медали не дали. Если не дали золотой медали, то я не могла ехать поступать в МГУ. Я пошла в педагогический институт. Сейчас это университет имени В.И. Даля, которому (университету) кстати в этом году в прошлом году исполнилось 100 лет. Это был уникальный институт, с такими старинными традициями, потому что Даль наш был соотечественник. Я тоже там занималась в принципе наукой. Так что выбор был полностью завязан на астрофизике. Ну вот так вот я и осталась с этой астрофизикой: потом мы создали астрофизической школу «Траектория». Всё равно всё связано было с астрофизикой. У меня первая практика была в Одесской обсерватории, а потом в Крымской обсерватории, поэтому как бы разницы нет никакой. Если хочешь заниматься наукой, ты в любом случае будешь ею заниматься.


Как проходило ваше студенчество? Вы жили в общежитии или продолжали жить с родителями?

Я продолжала жить с родителями, но у нас была практически вся группа из региона (Луганская область), поэтому они жили в общежитии. Поэтому я очень много времени проводила в общежитии. Студенческая жизнь была вся такая очень веселая, комсомольская. Я была делегатом двух съездов комсомола, одного съезда комсомола Украины - это по окончании школы – и потом 19 съезда ВЛКСМ уже в Москве. Мне достаточно пророчили комсомольскую карьеру, но не случилось.


А как вы после университета стали учителем?

- Тогда у нас было распределение: могли распределить в деревню в какую-то, и ты уедешь туда и никогда не вернешься. Но так как я была членом бюро обкома комсомола меня распределили в город. Потом я вышла замуж и уехала уже в гарнизон. Я фактически никогда ни на йоту не сомневалась, что учительство это моё. Я сразу преподавала физику и астрономию - тогда астрономия ещё была - и даже математику, потому что у меня в дипломе математика первым написано. Мы учились долго, у нас было три предмета: математика, физика, астрономия.


Как вы потом попали в Летово?

В Летово я попала из лицея вторая школа, где работала заведующей кафедрой физики. Я там работала уже 10 лет, у нас там был очень хороший коллектив, и я вообще никуда не собиралась уходить. Но потом меня очень сильно привлекали к составлению программ Летовских. У меня здесь были друзья, первые физики, которые пришли сюда - Георгий Звиадович Арабули и Алексей Андреевич Белов, и они меня звали очень часто, чтобы я занималась именно составлением программ, а я сопротивлялась до последнего, чтобы здесь работать. Я даже не ездила ни разу смотреть, как школа строится. Я приехала сюда первый раз, когда школа уже стояла. Тогда я ещё подумала по дороге: «Первое впечатление определит, буду ли я тут работать». Когда мы подъезжали к школе, она мне показалась таким космическим кораблем, и крылья у него так вот пружинили. Я поняла, что это моё. Вот тогда, в тот момент, мне показалось, что это что-то такое космическое. А потом, когда я пришла, мне кто-то рассказал, что центральное здание голландские мастера представили, как падение метеорита.

Мы начали оснащать кабинеты оборудованием, потому что даже в сентябре у нас еще не было оборудования никакого. Потом 30 августа, кажется, Сергей Собянин приехал смотреть школу, и мне дали задание чтобы у нас тут всё кружилось, колосилось и так далее. У меня были друзья из другой новой школы, и они нам нагрузили целый грузовик оборудования. Мы его привезли сюда, развернули это все, а потом все увезли обратно. Но сейчас у нас не хуже все (смеется): тут мы навезли очень много своего. Вот во всех витринах: кто что дарил, всякие находки, игрушки какие-то и так далее. Очень много всего интересного.


Как для вас началось новое тысячелетие?

2000 год у меня начался с кадетского класса, я была классным руководителем кадетского класса в Чувашии. В принципе, моя жизнь вообще вся связана с детьми, с моими выпусками, потому что я свою работу очень любила всегда. Мы были очень дружны с этим кадетским классом. Я участвовало в 2000 году в конкурсе учитель года, и в Чувашии я заняла 2 место и мне подарили велосипед.


Помните ли вы 11 сентября 2001 года? На вас это как-то повлияло?

Это было ужасно. Я узнала, естественно по телевизору об этом. У меня всегда, как у физика, первая мысль самая страшная – неужели 3-ая мировая, потому что, как физик, ты понимаешь, что победителей в 3-ей мировой не будет. Если это будет ядерная война, то, естественно, это уже конец цивилизации, конец жизни на земле, и наша хрупкая планета не сможет это выдержать. Для меня всегда Америка - я родилась кстати в день независимости Америки, и мы даже в шутку всегда в семье вместо дня рождения отмечаем день независимости Америки - всегда была оплотом таких достижений в науке: они летали на луну, и развивались после полета на луну более интенсивнее, чем мы. Падение этих двух башен близнецов было знаком того, что любая структура может быть разрушена. Мысли о том, что человеческая цивилизация должна быть созидательная, а не в коем случае не воинствующая. Мы живем на такой хрупкой планете. Космонавты с огромной любовью называют её «Голубая Жемчужина Вселенной». Когда видишь Землю из космоса, ты представляешь себе, что это такой шар, который ни на чём не держится. Она просто-напросто вращается и находиться среди космоса, а космос очень агрессивен. Но я всегда ребятам говорю, что космос одновременное и созидательный: при смерти звезда сбрасывает с себя оболочку и разлетаются атомы элементов таблицы Менделеева, которые потом оказывается частью нас с вами. То есть звезда, умирая, обогащает вселенную. А человек, как только узнал о строение атома, сразу начал делать оружие. Вообще, чтобы ни делали учёные, всё заканчивается оружием. Проследите всю историю цивилизации, начиная с времён Архимеда. Архимед сам погиб от чего? «От копья троечника», - я всегда говорю. Архимед сколько штук разных сделал для уничтожения, опять же таки, этих римских солдат. А ведь его мысли могли быть и более созидательным. Какой бы этап развития человеческой цивилизации вы бы не взяли, всё, что делают ученые, заканчивается оружием. Ну нельзя так, нельзя. Земля настолько хрупкая, настолько уникальная. «Почему только на нашей планете мы можем увидеть полное солнечное затмение?» Потому что у нас дикое сочетание цифр. Расстояния от Земли до Солнца и расстояния от Земли до Луны в отношении даёт 400. Отношение диаметров Солнца и Луны тоже даёт эту цифру 400, и поэтому только на нашей планете можно наблюдать полное солнечное затмение. Это один из уникальных моментов, совпадений каких-то космических. У нас есть магнитное поле, которое нас защищает от космической радиации, а у того же Марса его нет, поэтому и полететь к Марсу мы ближайшие 30 лет не можем. Потому что мы не можем защитить себя от радиации космической, которая еще на подлете к Марсу может уничтожить всю биологическую жизнь в космическом корабле. Мы не ценим вот эту уникальность человеческой жизни, уникальность нашей планеты. Мы открыли огромное количество экзопланет, получили уже за это Нобелевские премии, и вместе с тем мы понимаем, что Земля уникальна, потому что даже в других системах, где найдены экзопланеты, там планеты построены наоборот: в начале идут планеты-гиганты, а потом планеты земной группы. Почему так никто не знает. Мы ещё очень многого не знаем. Если оценивать с позиции потребления энергии человечеством, то по классификации астрофизика Кардашёва, мы вообще на нулевом уровне. Всё говорят: «Как же? Мы даже не планетарная цивилизация?» Конечно не планетарная: мы не умеем управлять ни цунами, ни землетрясениями - мы даже их толком предсказывать не можем. А мы претендуем на какое-то величие в космосе. Да никакого величия у нас нет. Нужно просто развиваться, планомерно развиваться, и ни в коем случае не воевать, потому что это всё имеет необратимые последствия, это я как физик говорю. Война — это вообще страшно.


Есть у вас любимый жанр музыки?

Я люблю простые русские песни. Мы собираемся кафедрой: кафедра Science довольно часто собирается, у нас есть свои традиции. Например, на Новый год мы готовим пельмени все вместе, а потом их едим. Пельмени ручные. И мы очень много поем. Песня, которая берет за душу, которая позволяет излить свои чувства. Как поем английские песни, так поем и русские песни. Песня, она интернациональна: то, что чувствуешь, то и поешь.


Есть ли у вас любимый фильм, или, может быть, жанр?

Фильм, наверное, «Джентльмены удачи»: в нем по крайней мере отдыхаешь и наслаждаешься. Люблю цитировать и «Бриллиантовую руку». Если говорить серьёзно, конечно, можно смотреть безусловно всё. Оскаровское, а потом думать над этими фильмами. Да, у нас была такая традиция: смотреть фильмы, которые были удостоены премии «Оскар», обсуждать их. Но они в основном все сложные. У меня любимые фильмы такие, легкие.


Есть ли у вас любимые книги?

Да, я люблю Олега Ефремова. «Час быка». Всё что связано с такой фантастикой, но вместе с тем она такая вот, легкая.


Поменялись ли ваши вкусы в музыке, в фильмах и литературе тоже за время вашей жизни?

Наверное, нет. Здесь больше традиционно. Что-то новое, естественно, прибавляется. Я любила лет в 20 читать Габриэля Гарсиа Маркеса, «Сто лет одиночества». Сейчас физики много читаешь (смеется). Как-то уже не интересно другое чтиво


Часто ли вы бывали в кафе и ресторанах вашей юности?

Да, у нас институт находился между «Украиной» - это был кинотеатр – и «Россией» - это был универмаг, а рядом находился «Перник» - ресторан. Это город-побратим в Болгарии. Поэтому мы очень часто ходили в «Перник» и пили кофе и ели котлеты по-киевски.

Помните ли вы как появился фастфуд?

Да, помню. Я привезла детей в Москву на экскурсию. Мы были в районе ВДНХ, и мы попали в McDonald's. Дети были из Чувашии. Это были первые Макдональдсы мы Москве, и мы с огромным удовольствием там покушали.

У меня еще было такое хобби. Я всегда очень много ездила со своим классом. Даже в тяжелые девяностые годы мы проехали на автобусах практически полстраны, даже ездили в Одессу. Далеко, но это было прекрасно: со своим классом любимым, 35 человек, у нас класс был огромный. Мы приехали туда, и там друзья уступили свой пансионат. Без матрасов, без ничего - просто кровати, но на берегу моря. Мы там жили, но это было здорово. Я варила сама еду: 40-литровую банку мы брали в школе, мангал. Мы брали даже свои дрова. Одесситы приводили тогда целые толпы людей. Говорят: «Мы показываем всем, как вы поживаете». Варить приходилось целый день. 35 детей: кто-то встает на зарядку в пять утра, на пробежку по берегу моря, а кто-то приходит с дискотеки в пять утра.


У вас есть питомец? Может быть кошка или собака?

Да, у меня всегда были собаки. Были боксеры, а сейчас у меня хаски, сибирские хаски, туман. Тимин, кстати, полное его имя. Это в честь реки, которая в переводе с орочского означает «туман». На дальнем востоке, в Хабаровском крае, есть племена орчи, это исконно их земля. Их уже мало там осталось. Река называлась «тумин», что означает «туман». Вот так я и назвала собаку.


Какое у вас любимое блюдо?

Наверное, узбекский плов. Папа когда-то был в командировке на Средней Азии, и там его узбеки научили готовить плов. У нас традиционно папа готовил плов на большие наши мероприятия. Это было очень вкусно. Когда узбеки делают плов, там чесночины должны быть целые, казан, вариться это всё. Там секретов очень много. Настоящий узбекский плов – это круто.


Как проходили походы за покупками в 90-х, 80-х?

Приходили, вставали в очередь. У нас все было по талонам в гарнизоне. Ещё был сухой закон - это тоже очень интересное мероприятие, когда вырубались виноградники, которым было 100 лет. Это было преступление просто. Конечно, по-разному решали этот вопрос, потому что понятно, что гарнизон, людям все равно нужно стресс снимать. У нас использовали спирт: самолёт, когда летит на низких высотах, иллюминаторы в больших самолетах, на которых у нас летали мужья, должны были протирать спиртом. Они делали специально низкие высоты и потом сливали спирт этот. Он был разменной монетой, за него можно было что-то купить. Это тоже интересная черта тех времен.


Какой у вас был первый компьютер? Сильно ли это повлияло на вашу жизнь?

Первый телефон мне подарили на выпускном вечере. Это был первый телефон вообще в школе. Мой класс кадетский подарил, когда выпускался. Это было что-то ужасное, потому что меня вызвали сразу на местный канал телевизионный. Я участвовала в каком-то шоу: «Нужен ли учителю телефон?». Это была дискуссия мощная, и в конечном итоге сказали, что учитель может обходиться без телефона. Что касается компьютера, у меня муж сильно разбирался в этом, и компьютер у меня появился рано. Когда в школе нужно было переходить (на компьютер), мы тяжело переходили, честно говорю. Потому что нам казалось, что это лишняя и дополнительная двойная работа будет. В первое время какие-то отчёты мы должны были и в бумажном варианте сдавать и в электронном - это было сложно.Это не совсем приятно такая было.

- Помните ли вы походы на концерты в то время? Не по талонам, наверное, а как-то по-другому?

- Да, мы ходили на концерты достаточно часто. У меня был класс театралов, и мы раз в 2 месяца мы ходили в театр. Это в принципе было доступно и круто. Интересно было, что, когда я приехала в Москву работать, и я работала в обыкновенной Московской школе, у нас был доступ к каким-то льготным билетам. Я знала, что мы в среду выходим с классом, и нам всегда возможность побывать на спектакле. Мы очень много ходили на Таганку, даже смотрели Высоцкого. Это было в доступе, причём очень дёшево.


Сильно ли изменились сами магазины за последние 30 лет?

- Конечно, магазины поменялись очень сильно. Сейчас ты ходишь по магазину, чувствуешь себя достаточно успешным, ты можешь что-то купить, то что раньше было недоступно, то, за что нужно было стоять в очереди. Когда мы приезжали в Москву - а мы фактически всё лето проводили в Москве когда жили в гарнизоне - для меня были доступны магазины Арбата - это было у меня любимое место в Москве. Но а сейчас ты в ГУМ и в ЦУМ ты ходишь просто на экскурсию. Вот, это изменилось.


Есть ли у вас кумир, может из физиков или из астрофизиков?

- Кумир, наверное, был. Это действительно физики. Я всегда стараюсь ребятам показывать примеры. Это, конечно, Эйнштейн, наверное, потому что заглянуть туда, куда он заглянул - это удел только сильного человека. И смочь донести это, причем донести не через эксперименты, а донести это просто формулами, чтобы через 100 лет после того, как появились эти формулы, описывающие гравитационные волны, они (гравитационные волны) были открыты. Это вообще дорогого стоит. Но не твори себе кумиров. Это понятно, что в жизни каждого человека есть что-то, на что можно опираться, когда ты двигаешься, допустим, в воспитательной работе. Биография физики, она настолько богатая - это биография цивилизации, потому что всё равно технологии являются двигателями развитием. Не то, что кто говорил. Для меня важным для характеристики человека является что он делал, не то, что он говорил, а что он делал. По действиям нужно судить о человеке, о странах и в целом о цивилизации. Это не пустые слова, что наука - это двигатель прогресса. Те технологии, которые родились в космосе, они же все используются в нашей жизни. Простой обыватель ограниченно очень смотрит на окружающий мир. «А зачем мне, допустим, нужен спутник искусственный земли?» Хотя опять же таки, возвращаясь к этой теме: космическая опасность, космическая агрессия - их никто не отменял. Естественно, у нас Земля - это открытая система космическая: сюда падало, падает вещество и будет падать. Мы находимся полностью в зависимости и от Луны, и от солнца, и от каких-то других космических обстоятельств.


- Как вы относитесь к современному развитию физики? Например, квантовая физика, Большой Адронный Коллайдер.

- Конечно же, положительно. Мы сейчас с вами являемся свидетелями огромных экспериментов. Вот на Большом Адронном Коллайдере очень много экспериментов, очень много данных. Любые телескопы, которые сейчас связаны единой системой, они дают огромное количество данных. А обрабатывать эти данные некому. Вот это страшная проблема. Человек удаляется от науки и начинает приближаться к каким-то своим низменным вещам; он как бы считает, что это счастье, но на самом деле он удаляется от самого главного - от назначения нашей жизни, цивилизации и всего остального. Поэтому, конечно, мы еще очень мало знаем о темной материи, темной энергии. Граница познания человеческого, она всё время отодвигается. Как до горизонта дойти нельзя, так и туда. Ты думаешь, что вот, всё, в физике уже всё открыто. Уже сколько таких ситуаций было: классическая механика всё, но однако же она в фундаменте физике. А дальше мы наращиваем. Человеческая цивилизация поднимается все выше и выше по ступеням развития, и ей открываются новые горизонты науки.


- Какая у вас любимая область физики? Может быть, астрофизика?

- У меня в физике любимый раздел – это атомная и ядерная физика. Классическая механика тоже прекрасна. Если ты это всё переносишь в космос, и понимаешь, что баллистика очень важна для того чтобы посмотреть космические объекты как летают: эллипсы – это все уникальны вещи, которые можно увидеть только в космосе.


- Какая у вас мечта?

- Хочется, чтобы человеческая цивилизация занялась созидательными вещами. Но это, наверное, в моей жизни никогда возможно не будет, к сожалению. Чтобы мы могли как-то развиваться. Сейчас мы, например едем в экспедицию физическую в Адыгею, хотя это сложное сейчас время. Собираемся все физики и едем с физическим десантом, потому что там плохо с образованием физическим. Мы будем давать мастер-классы, заниматься с детьми. Мы едем на целую неделю. Какую-то пользу принести еще детям другим. Ведь это сам замысел школы «Летово». Сам В.Н. Мошкович, я считаю, - это великий человек, потому что у нас люди, которые имеют деньги, доступ к каким-то возможностям дополнительным, не все проявляют настолько патриотические чувства и так относятся к подрастающему поколению, как Вадим Николаевич. Очень хочется его придержать и показать, что школа «Летово», она способна давать, показывать этот путь, показывать траекторию, возможности и так далее. Привлекая сюда новых ребят, мы надеемся на то, что они обучаться, а потом когда-то в своем регионе что-то изменят. Это очень важно.


- И напоследок, хотели бы вы что-то сказать нашим будущим читателям? Какую-нибудь мысль, или фразу?

- Ну вот сегодня я как раз вспоминала великого тоже американца, человека, который 7 лет своей жизни посвятил изучению электрических явлений, хотя сам прекрасно справлялся и с общественной деятельностью. Вообще многие физики были общественными деятелями. Это Бенджамин Франклин. Я вот очень люблю ребятам давать такие загадалки, когда рассказываю какой-то эпизод жизни, а ребята должны отгадать, что это за человек. Бенджамин Франклин был великим человеком. Он оставил человеческой цивилизации в дар молниеотвод, и мы до сих пор пользуемся его остроконечными молниеотводами, причём без изменения их структуры и так далее. Или возьмём, допустим, Майкла Фарадея, который имел уже в конце жизни болезнь, о которой сам догадался - у него отсутствовала кратковременная память. Он всё записывать должен был, иначе он не вспомнит, как проходил эксперимент вчера. Он открыл и подарил человеческой цивилизации электромагнитную индукцию, благодаря которой мы с вами используем сейчас используем переменный ток. Равняясь на таких людей, понимаешь, что не деньги правят миром а то что ты оставил человеческой цивилизации в дар. Это может быть маленькое что-то свое, изобретение, или два ученика, которые пойдут по твоим стопам и станут физиками. Вот и В.Н. Мошкович. Всё забери у него сейчас, и останется школа. И сколько будет благодарных людей; людей, которым он дал в жизнь путёвку, показал, как надо жить, дал возможность учиться в таких великолепных условиях. Вот поэтому желаю ребятам, чтобы ребята действовали: не просто говорили, а действовали, и своими делами показывали, что человеческая цивилизация всё-таки способна выжить.