Меня зовут Тамара, я родилась в 44-м году в Беларуси в одной из деревень, которая называлась Блонь, проживала там со своими родителями, с мамой, Марией Александровной, и с отцом, Иваном Наумовичем. Мои родители были простые люди. Отца в 14 лет мама с бабушкой повели за ручку на работу на льнозавод. Времена были тяжелые, люди не очень хорошо и зажиточно жили. Потом он вырос, пошел в армию служить. Потом он отучился, стал работать главным механиком на том же льнозаводе. А мама моя работала секретарем в одной из наших организаций. Мама была очень хороший, добрый человек, очень отзывчивый, ее любили не только мы, дети, ее любили все окружающие. Родители были хорошие, они хорошо к нам относились, нас не обижали, старались, чтобы мы хорошими людьми выросли. Бабушка у нас была. Она, конечно, была необразованная, но, что называется, человек из народа. Она была очень умная женщина и всегда нам давала какие-то напутствия. Мы ее любили, она за нами ухаживала. Иногда, мы, конечно, как все дети дрались, тогда бабушка приходила, нас успокаивала. Еще у меня были младший брат Владимир и сестра Галина. Мы жили дружно и весело. У нас протекает река, называется Титовка. Мы ходили туда в детстве купаться, загорать, плавать, нам там было очень весело.

Мы на речке еще вот что делали: мы же жили в деревне, у нас было хозяйство, корова там, куры, гуси. Бабушка нас туда отправляла пасти гусей. Мы шли на речку, на берег, пасли гусей и купались, загорали. Что-то нам давали с собой поесть.

По дому, конечно, были обязанности. Надо было убрать в доме. Было же такое детство, что сначала у нас не было электричества, ничего не было, было только радио. И мы слушали радиопередачи по нашему радиоприемнику. Не было света, была просто лампа, которая заправлялась керосином, а не настольная лампа электрическая. Эта лампа зажигалась, и мы при ее свете делали уроки.

Новый год праздновали, так, как и сейчас. В школе проходил утренник, была ёлка, наряжали. Участвовали в самодеятельности, выступали, пели песни, читали стихи. Дома тоже елку наряжали, но, конечно, никто ее не покупал. Отец ездил в лес, срубал елку, и мы ее устанавливали. Игрушки были самодельные: мы склеивали что-то, вырезали. Цепляли на елку конфеты, если они были. Потом собирались дети и взрослые. Не помню, чтобы дарили подарки. Может, что-то небольшое и было. Денег тогда не было ни у кого эти излишества покупать.

День рождения я помню смутно, не было такого обычая. Никто, наверное, даже и не вспоминал о Дне рождения. Потом, когда подросли, может, просто стол накрывали.

В обычные дни никакой вкусной еды не было. Ели отварную картошку, пюре, огурчик, какую-нибудь поджарку. Суп, чай с хлебом. Помню, даже, когда мы уже подросли, мы не могли и представить, чтобы съесть яйцо в чистом виде. Это было у нас очень-очень недоступно. У моего отца, Ивана, был двоюродный брат, который работал на птицефабрике и мог там достать нам яиц. И если нам жарили яйца или блинчики в выходной день, это для нас было огромное лакомство. Вот была такая еда в нашем школьном возрасте. Поскольку мы держали хозяйство, у нас было мясо, колбаска. Потом мы стали лучше жить, появилась другая еда.

Отмечали пасху. Этот праздник все ждали, потому что знали, что будет что-нибудь вкусненькое. Выпекали пироги, было отварное мясо, колбаса, сыр творожный, маслице. Это теперь все доступно и этим ничем никого не удивишь, а тогда такая еда была для нас роскошью. Был такой салат, который назывался винегрет. Это было очень-очень вкусно.

Мы подросли и пошли в городскую школу. Я училась, можно сказать, хорошо. Я очень любила историю. Наш преподаватель истории сам очень любил историю, был очень грамотным, начитанным. Он был очень хорошим преподавателем. Он вызывал меня постоянно, постоянно! И всегда ставил пятерки. Еще я любила русскую литературу, очень красиво читала. И (тогда ведь читали вслух всякие большие произведения) меня вызывали на уроках, я читала произведения. Что еще любила? Возможно, химию, иностранный язык. Немецкий язык мы в школе изучали. Я была в активистках, всюду участвовала. В хоре была, красиво стихи читала. Помню, когда был 61-й год, и Гагарин полетел в космос первый, в нашей школе была линейка. На ней были все ученики, старших классов и младших. Мне там предоставили слово, потому что я умела красиво говорить. Даже на русском языке хорошо. Белорусский-то язык я уже не знаю совершенно. Говорила, что все мы, молодежь, очень рады этому событию. Это было торжественно и запоминаемо.

Жизнь развивалась, появилось телевидение. Сначала у нас дома, конечно, не было телевизора. Идя из школы, мы заходили к отцу на работу, в комнату, где был маленький телевизор. Там было полным-полно народу, нам было это в диковинку все. Мы смотрели и радовались.

Потом я школу закончила, выросла, поступила в 61-м году в училище, три года училась. Сначала я хотела поступать в пединститут на исторический факультет. Помню, мы с подругой поехали подавать документы в Минск, но нас, скромных девочек из деревни, напугали тем, что мы не поступим, и мы даже документы не подали. Ну, а куда дальше поступать? Я в математике не сильна, я больше, конечно, гуманитарий. Я любила петь, участвовать в самодеятельности.

Решила поступить в училище Культурно-просветительной работы. Училась на драматическом отделении, училась ставить пьесы, постановки, быть режиссером. Когда я подала документы, моя мама расстроилась, сказала, что лучше бы я поступила на библиотечный факультет, но я не хотела. Потом, когда нужно было ехать, я даже и не хотела уже там учиться. Но делать было нечего.

Сестра моя нигде не училась. Она закончила школу, 11 классов, но училась она слабовато. Потом она работала где-то в Минске на фарфоровом заводе некоторое время. Затем вышла замуж, ее муж служил у нас солдатом в воинской части, и уехала в Узбекистан с ним. Там она жила 15 лет, потом вернулась и стала работать в школе секретарем, оттуда на пенсию.

А у моего брата было больное сердце с детства. Он хотел быть офицером, учился хорошо, подавал документы в военное училище, но не прошел комиссию из-за больного сердца. Вернулся, закончил училище и работал электриком. Он умер тогда, когда родилась Саша [внучка - прим. автора]. Мне было 50 лет, мы должны были отмечать мой юбилей. Я на работе провела мероприятие и должна была отмечать его дома, уже были приглашены гости, куплены продукты, я стала готовиться. И в это время ему стало плохо, его положили в больницу и не спасли, он умер. А когда мы его хоронили, родилась Саша. Осталась у меня только Галя, сестра.

Я была молодой девушкой, мне было 20 лет, я нигде еще не бывала так далеко, поэтому тревожилась. Женя должен был меня встретить. Вышла я из поезда, всех людей встречают, а я стою одна. Меня никто не встречает. А он был такой юморист, решил надо мной подшутить: он взял и спрятался где-то и наблюдает, как я буду себя вести. Я, конечно, стала волноваться, он это увидел, вышел с цветами, пришел, улыбается. Мы сели в автобус и поехали. Меня поразило, сколько было цветов, какие были красивые дома! Одноэтажные такие домики. Все было в цветах, все благоухало, было так чисто, так красиво, что мне было непривычно, потому что у нас это все было еще не так.

Приехали мы в город, где он служил, и где мы должны были жить. Нам дали комнату, кухня была общая. Он уходил на службу, я оставалась дома. Я, в общем то, ничего и не умела делать, даже готовить. Познакомилась с соседками, они и учили меня, как что делать.
Меня поразило, что надо было очень хорошо чистоту поддерживать. Надо было мыть крыльцо с порошком! Порошком и щеткой, чтобы было чисто и сверкало. Когда выходили в город, такая была картина: людям привозили топливо. Когда мы шли обратно, топливо уже было убрано, а люди начинали с порошком мыть площадку, на которой оно лежало.

Нам давали талоны на продукты, а мы ходили на склад их получать. Ходили в город, покупали продукты. Покупали сосиски, сардельки. Колбасу покупали, конфеты, мясо. Там всего было достаточно.

А кроме продуктов покупали одежду. Однажды мы с Женей поехали на трамвае в город, который назывался Халле. Там купили мне одежду. Красивую шубу, красивую шапку. А к шубе и шапке нужна была обувь. Женя пошел в магазин, который назывался «Элегант» с каким-то своим товарищем и купил мне там очень красивые сапожки. Когда они пришли домой, его товарищ сказал, что только любящий муж мог купить такие дорогие и красивые сапожки. Вот, такой был Женя. Он любил аккуратность, любил красоту, любил, чтобы я хорошо выглядела.

Потом мы вернулись в Советский Союз. Произошел несчастный случай. Он ушел на речку купаться и там утонул. Я осталась одна очень молодой, мне было 26 лет, а дочери был год и 7 месяцев.

При советской власти были исполкомы. Исполком районного совета народных депутатов. Там я работала в отделе культуры. В подчинении были сельские Дома Культуры, Дома Культуры, Дворцы Культуры. Здесь я занималась документацией. Потом я работала в другом отделе, он назывался общий отдел, но там я подчинялась председателю райисполкома. Надо было отвечать за документы: чтобы они были в полной сохранности, ничто нигде не потерялось. Надо было быть членом партии. Это было почетно и престижно. Все члены партии уплачивали партийные взносы. Потом, когда развалился Советский Союз, все мы стали беспартийными. Кто-то сдавал свой партийный билет, я не сдавала. Он где-то у меня есть.

Была санинструктором. В Советском Союзе была такая служба, называлась Гражданская оборона. Которая, на время войны, должна была играть большую роль. По всей стране были созданы бомбоубежища. Люди должны были быть подготовлены, должны были уметь оказать первую медицинскую помощь. Задача санитарной дружины заключалась в том, чтобы сандружинницы могли оказать первую медицинскую помощь, могли обращаться с противогазом. Нас обучали медицинские работники, врачи. Как оказать первую медицинскую помощь, как на носилках вынести, как положить на носилки пострадавшего человека. Проходили соревнования районные, иногда мы там занимали призовые места. Все организации города и района участвовали в этих соревнованиях. Было у нас и первое место, и второе. А потом мы все собирались и отмечали это мероприятие.

Переехали жить в Индустрию, там у нас квартира была. Такое предприятие сельскохозяйственное, которое носило название Индустрия. Госплемзавод. Там выращивали племенных свиней. Потом родился у меня сын, Леша.

Там [в Индустрии - прим. автора] построили красивое здание. В нём была финская баня, прачечная, можно было ходить и стирать. Была парикмахерская, была мастерская по пошиву одежды. Второй муж был прорабом, он занимался всей документацией, доставал строительные материалы. И мы с ним ездили в Прибалтику, они там договаривались, доставали черепицу. Под руководством Жени было построено это уникальное здание. Людям это очень нравилось. Были магазины, продукты продавались. Кроме того, работникам этого сельскохозяйственного производства по сниженным ценам продавалось мясо, все можно было покупать. Зарплата у работников этого предприятия была неплохая, высокая. Мы там не нуждались, еда была хорошая. Был профилакторий для оздоровления работников. Всё это было бесплатно. Делались физиопроцедуры. Но потом, с развалом Советского Союза, и не стало профилактория, и не стало этого уникального здания: оно развалилось, чуть не по кирпичам его растащили. Все развалилось потихонечку. Но теперь, правда, понемножку все восстановили.

Потом мы с тем мужем разошлись, переехали жить в квартиру, которую я получила от своей организации.

Ходили на референдум. Ходили за то, чтобы Советский Союз остался. Я ходила лично и голосовала за сохранение Советского Союза. Мы все голосовали. И что? И кто нас послушал? Никто не послушал. Мы, конечно, сожалели, что Советский Союз распался, жизнь пошла плохая. Работы у нас не стало, организации все стали разваливаться, денег у нас не было, нас отправляли бесконечно на целодневные простои, нам платили 2/3 от заработной платы, пенсию нам не выплачивали вовремя. Люди стали сильно страдать. Я ложилась с мыслью о том, где взять деньги и вставала с той же мыслью. Вот такие были сложные времена. Но потом начало потихоньку-потихоньку все выправляться.